Впрочем, для зимней рыбалки оттепель – не самое плохое время: не зябнут руки; не «горит» от мороза лицо; не схватывается коркой льда поминутно лунка; и не обмерзает, не путается, цепляясь за острые льдинки леска-паутинка. Да и рыба клюет совсем неплохо: особенно благоволит к оттепели сорога – хлебом ее не корми, дай возможность подзадорить несмелыми поклевками колдующего над лункой рыбака.
Зная все преимущества рыбалки в оттепель, как-то утром к Петровичу в Акулиху нагрянула целая экспедиция – девять человек! Никогда зимой хозяин в своем небольшом домишке столько гостей не принимал, а потому сначала даже растерялся. Но уже через полчаса стало ясно, что весь собравшийся рыбацкий народ – люди опытные, самостоятельные, и отдельно ухаживать за кем-то не придется. Почти все у Петровича в Акулихе уже бывали, знали: что где лежит, где брать воды и где от излишков влаги избавляться, так что не прошло и часа, как экспедиция готова была двинуться в путь. Петрович провозгласил немудрящий тост за присутствующих и их рыболовное мастерство и пообещал поймавшему больше всех рыбы небольшой приз.
Идти по гладкому, да еще с водой, льду было трудно. Особенно страдал от такого «дорожного покрытия» бородатый Валентин, накануне подвернувший ногу и теперь отчаянно хромавший в конце каравана. Посчитав, что далеко такому ходоку не уйти, Петрович посоветовал товарищу устроиться возле ближайшего острова с прикормкой – на сорогу. Рыбак, под шутки-прибаутки компаньонов свернул к острову и уже через минуту бурил нетолстый вязкий лед.
Петрович, ведя колонну в глубь волжских заливов, попутно соображал: куда можно привести единомышленников, чтобы и места всем хватило, и рыба была. «Не будет рыбы – побьют», - пошутил про себя Петрович и прибавил шагу. Пока размышлял – от группы отделились два ее самых возрастных участника, решивших не утруждать себя дальним походом и обработать несколько небольших островков, где они раньше «драли окуня за милую душу». Ответственность Петровича за результат уменьшалась с каждым выбывшим из «пелитона», но семь человек – это команда все равно внушительная и надо было не ошибиться с выбором места.
И все же он ошибся. Вывел друзей туда, где по первому льду хорошо ловились окуни, но с тех пор прошло больше двух месяцев, и окунь, видно, успел переменить место жительства. Потратив минут двадцать на бурение лунок (лед после их работы напомнил дуршлаг) и поймав три микроокуня на всех, рыболовы двинулись дальше. Следующий «пятачок» был более щедрым: сразу начались поклевки, и, несмотря на то, что окунь и сорога были мелкими, компания плотно обустроилась на ящиках, сбивая рыбацкую охотку на поклевках-подсечках-вываживании. Вот уже кто-то поймал и приличного подлещика, вот и первый хороший окунь… Рыбаки подбадривали друг друга ядреными шутками, обещая себе и другим, что вот сейчас «расклюется»… Однако клев вместо того, чтобы усилиться, скоро стал затихать. Несмотря на всю тщету (снова лед напомнил известную кухонную утварь), рыба брала слабо – то ли закончился короткий утренний клев, то ли рыбу распугал шум ледобуров – не понять. Один из семерых решил остаться, дожидаясь нового подхода к богато пробитым «окнам» подводных обитателей, а пятеро во главе с Петровичем отправились к Прорану – самой большой протоке-воложке окрест Акулихи. В Проране от их бригады отделились еще два человека - отец с сыном – любители ловли густеры на течении. Известно, что снасти и способы ловли рыболовы выбирают сообразно со своим темпераментом, у этих двоих было в достатке терпения, чтобы не мечась с места на место и не вырубая десятками лунки, спокойно сидеть над установленными на сошках удочкам, лишь изредка делая широким жестом руки «потяжки».
«Еще только щукарей не хватает», - не успел подумать Петрович, как к нему обратился впервые приехавший в Акулиху улыбчивый Дмитрий:
- Петрович, а где мне на этом полигоне можно жерлички поставить? Я тут прихватил пяток, оттепель все-таки, щука должна брать?
- Щука где больше – где меньше везде есть. На какой глубине она будет сегодня брать – я не знаю, конечно, но можно вдоль по свалу во-он у той коряги поставить. Я зимой щуку не ловлю, а летом она там берет, попробуй. Пять жерлиц, конечно, мало – местные по три десятка ставят, но, может, и повезет.
От группы откололся еще один рыбак. Трое же самых неугомонных продвигались в конец одной из многочисленных волжских заног, куда ходу было еще полчаса, но где можно было надеяться на клев крупного окуня.
Пока дошли – упарились. Несмотря на снятые и уложенные в шарабаны куртки на ходу так согрелись – хоть прикуривай! Первый десяток лунок разочаровал – на прошлогоднем месте, где каждый из троих ловил и по ящику рыбы, рыбы не было. Надо было снова искать. Пошли «квадратно-гнездовым» методом, делая через несколько шагов новое окно в подводный мир и пробуя: кто блеснить – кто мормышить. Главное преимущество ловли в компании на взгляд Петровича как раз и заключалось в том, что можно ловить на разные приманки, а коль скоро обнаружиться рыбье «меню» на данный день, - всем сообща переходить на самую уловистую снасть. Сообразуясь с этой логикой, Петрович «чертятничал», Игорь блеснил, а Михаил работал балансиром. На «чертика» изредка попадалась мелочь. В балансир рыба только иногда «тыкалась», а вот блесну Игоря изредка, но хватали вполне кондиционные «сковородники», как на Волге называют не самого мелкого окуня. Убедившись, что блесна-окуневка с желтеньким бисером на цевье крючка – самая почитаемая полосатыми приманка, Петрович с Михаилом тоже перешли на блесну.
Окуни брали далеко не в каждой лунке, но за теплую зиму лед нарос не толстый, и бурить новые лунки до поры – до времени было не тяжело. А вот подводная грива, которую с упорством, способным вызвать зависть у непосвященного, обрабатывали друзья, закончилась. Присев на ящики в самом ее ухвостье, рыболовы надумали перекусить, как вдруг разверзлись хляби небесные, и на лед, на гривы, на деревья на гривах, и на съежившихся рыбаков хлынул самый настоящий зимний дождь! Увлеченные процессом ловли, приятели и не заметили, как, чиркая по высокому правому берегу Волги, на них надвинулась огромная черно-синяя туча. Плащей – тяжесть такую – с собой в дальний путь не брали, и куртки быстро стали набирать влагу. Обед решили отменить и бежать к дому, но тут Петрович почувствовал удар в руку, машинально подсек и выволок на свет божий первого горбача – полосатого граммов на пятьсот-шестьсот. Друзья азартно замахали блеснильниками, и вот уже и они с рыбой. Забыв про дождь, рыболовы то и дело вываживали крутобоких темных окуней с трехметровой глубины и, с трудом освободив засевшие в мясистых губах миниатюрные блесны, отправляя их за новыми трофеями.
Вдруг матюгнулся Игорь – крупный окунь, в борьбе за свою жизнь сладил с тонкой леской и убежал хвастать собратьям золотистой «серьгой». Через каких-то пятнадцать-двадцать минут все было кончено: кончился так же внезапно, как налетел, дождь; оборвался и клев окуня. Куртки напитались водой, и оставаться в надежде на еще один выход окуня было неуютно. Да и поймано было отнюдь не мало – дотащить бы и это до дома.
…Дорога домой заняла почти два часа. Дождь окончательно разбил тропинку, превратив ее в каток, ноги в резиновых «чулках» постоянно разъезжались, а рыболовы то и дело рисковали упасть. Тяжелые ящики давили лямками на плечи, добавляли веса и мокрые куртки, которые теперь и сложить было некуда - место в шарабанах было занято рыбой. Но несмотря ни на что настроение было приподнятым. Это ведь только в математике «плюс» на «минус» дает «минус». Рыболов же, если он возвращается домой с богатым уловом, мало думает о потерянных блеснах и собственном потрепанном виде – настроение все равно хорошее. С таким вот боевым настроением, усталые, но довольные друзья и ввалились в дом. Все остальные были уже, конечно, на месте, сушились, – дождь согнал всех с выбранных мест. Поймать много не повезло никому, но отец с сыном Даниловы нащупали-таки косяк густеры; а хромой Валентин дождался подхода к прикормке упитанной сороги. Меньше всех поймал на новых для себя местах Дмитрий: пока он ловил живца, пока расставлял жерлицы – лучшее щучье время ушло, и рыбак не видел ни одной поклевки. Кроме того, на его куртке не было капюшона и после дождя его вязаную шапочку можно было выжимать. Разумеется, для спасения здоровья собравшихся предприняли комплекс мер: натопили печь, разлили по стаканам лекарство и нарезали крупно лук с черным хлебом и салом. Через некоторое время единомышленники уже и не беспокоились о своем здоровье, сушили вещи и рассказывали друг другу о перипетиях короткого рыбацкого дня.
А впереди был еще вечер с его неизменными в таких случаях картами и такими же неизменными рыбацкими байками. И снова обещали по радио похолодание, в которое уже никто не верил, и снова несколько раз порывался идти зимний дождь.
Автор: Дмитрий Соколов
Рыбацкие истории
