Это происходило всякий раз после того, как она чувствовала, что продолжает род своего племени. Но стоило это сделать, и зубы, никогда не подводившие ее в другое время, выпадали. Наваливалось оцепенение, появлялось стремление уйти ниже, глубже, в хрящеватые места. Донимали пиявки. Теперь на челюстях красовались ряды новых инструментов для еды, но еды не было. Что-то проскальзывало на грани восприятия, но она не успевала среагировать. Она была Стара. Но сейчас чувство голода пронизывало ее утробу насквозь, как стержень! Много серебристой, и полосатой, и другой еды закончило свою жизнь в ее нутре. Она знала и то, что бывает еда привлекательная, но не съедобная и, более того, смертельно опасная. Вкус металла навсегда запечатлелся в ее маленьком мозгу, после нескольких прецедентов в молодости.
Охотится сейчас было сложно. То зеленое, что поднималось ото дна, когда начинала прогреваться вода, еще не отросло. Из грунта торчали лишь тоненькие бежевые штырьки побегов, которые только через полтора месяца превратятся в заросли. И крыша ее мира, которая зачастую приносила еду, сейчас была пуста. Она уже не была белой и твердой, но утешения от этого было мало. А она помнила, что в конце лета, в молодости, ей доводилось подбирать тут еду пусть не богатую, но своеобразную и питательную, бившую по воде четырьмя слюдяными крыльями.
А однажды она даже не столько увидела, сколько почувствовала, что по крыше мира движется большая еда. Она отошла от границы зеленого, где предпочитала стоять в ожидании добычи, и двинулась в сторону необычных колебаний. Когда потенциальная добыча стала доступна зрению, она увидела большое, под которым моталось два поменьше, и восемь маленьких, под каждым из которых было два совсем малюсеньких. Каждое из движущихся создавало в воде неповторимое сочетание колебаний, воспринимаемое всем ее существом. Заработала программа «Еда-атака!» Большое определенно не влезало в пасть, но вот одно из восьми маленьких!... Утенок даже не успел пискнуть, когда на его тельце сомкнулись челюсти.
Теперь не то!
И вдруг!...
Сначала - плюх! Это ее насторожило, но не особенно заинтересовало. Но буквально секунду спустя все ее существо восприняло знакомый характер колебаний.
Перья в воде!
Темная тень медленно развернулась в сторону раздражающего фактора и с ускорением двинулась в сторону уходящей вибрации. А голод иглами вонзился в утробу! Догоняя нечто, и всё более распаляясь, она забыла об осторожности. Объект атаки в пределах видимости! Не совсем похоже на утенка, но колебания достаточно характерны. Системы наведения к бою! Бросок! Есть! И тут нёбо пронзил металл! Она сопротивлялась долго. Уходила вниз, поднималась вверх и танцевала на хвосте на крыше мира, пытаясь вытряхнуть ненавистное жало из пасти. Тщетно. Последние ее впечатления - железный крюк, вонзившийся под нижнюю челюсть, невозможность двигаться и неясный (она не умела видеть на воздухе) образ чего-то, опускающегося ей на голову....
Руки перестали дрожать только после второй сигареты. Не от усталости, хотя сорокаминутная борьба с этим «крокодилом» отняла много сил.
- Не те уже нервишки!.
Восемнадцатикилограммовая щука, с проломленным колотушкой черепом, занимала две трети его маленькой лодки.
-Мертвее не бывает.....
Но все равно он разжал зубастую пасть зевником, что бы вынуть глубоко вонзившийся стример. В стекленеющих глазах щуки отражалось небо...
И голод.....
